— Где ваша планета и сколько на ней жителей?
— Есть ли у вас правительства или единое правительство? Если да, то вы представляете всех Баллоков или одну фракцию?
— Контактируете ли вы напрямую с другими разумными существами во Вселенной? Существует ли Единое Правительство в нашей Галактике? Если нет, то на каких правах вы путешествуете по Вселенной и предъявляете требования к другим расам?
— Расскажите больше о Надиэре и как мы можем получить к ней доступ?
— Если у вас нет тела, то как вы добрались до Земли?
— Чего конкретно вы от нас хотите?
— Есть ли у нас пространство для манёвра при соблюдении ваших требований? Например, если мы успеем выполнить половину требований, вы дадите нам дополнительное время для остальных?
— Разве у нас нет шанса с течением времени эволюционировать и дорасти до вашей философии без принуждения со стороны?
После того, как присутствующие молча изучили документ, председатель пояснила, что это лишь предварительный список и в будущем он может измениться.
«Первое, что нам нужно знать — с чем или с кем мы имеем дело. Доктор Брюэр, вы не могли бы поделиться впечатлениями о Уолтере? Как вы думаете, он согласиться ответить на несколько резонных вопросов или начать переговоры?»
Все повернулись и вперились в меня изучающим взглядом. Это то, что я ненавижу в публичных выступлениях: как будто находишься под микроскопом с тысячью окуляров. Но сейчас я осознал, что моя замкнутость больше не имеет значения. Что я должен целиком отдаться судьбе, какой бы она ни была.
«Ну, из списка вопросов следует, что вы знаете о Баллоках почти столько же, сколько и я. Во-первых, я хотел бы предупредить, что Уолтер говорит решительно, деловито и без обиняков. Нет никакой возможности понять его неправильно. Во-вторых, у меня нет никаких сомнений в реальности существования Баллоков. Они именно те, кем себя называют. Возможно, здесь мне стоит остановиться и узнать, нет ли у вас вопросов?»
Молчание. Очевидно, все уже знали об ожившем трупе, белке-телепатке и уничтоженных деревьях.
«В таком случае есть ещё кое-что, чего вы можете не знать». Я глубоко вдохнул и описал свой последний разговор с Уолтером, который проходил у меня в голове без участия посредников. Я сообщил, что в дальнейшем Уолтер будет общаться напрямую с моим разумом. «Возможно, мы больше не увидим физических проявлений Баллоков».
В тишине кто-то шумно вдохнул воздух. Кто-то вспомнил, как я пытался «заговорить» с Уолтером на прошлом собрании. «Вы не могли бы повторить попытку прямо сейчас?».
Я опустил взгляд на список и мысленно задал вопрос, где находится Баллок и сколько жителей на планете. Подождав минуту и убедившись, что никто не ответит, я сообщил: «Проигнорировали».
«Это может означать одно из двух» — продолжила председатель — «либо их здесь нет, либо они не хотят отвечать. Что думаете, доктор Брюэр?»
«Подозреваю, что они с нами, но узнать наверняка не могу. Поэтому думаю, что у них просто нет желания отвечать». Я рассказал собранию как Баллоки предупредили меня, что общение с ними на публике может заставить окружающих нервничать.
Председатель тут же ответила: «Скажите им, что мы не будем шокированы, что бы они вам — или нам — ни сообщили».
«Если Уолтер здесь, он вас услышал». И всё же ответа не последовало. Даже когда я снова попытался поговорить с ними про себя. «Возможно, они не хотят делиться информацией, не относящейся к делу. Они предупреждали, что будут отвечать только на „уместные“ вопросы. Возможно Баллоки думают, что мы оттягиваем время, задавая вопросы, которые не помогут выполнять их требования. И ещё кое-что (я приготовился к удару): они — мерзкие старые сукины дети. Когда они заняли тело Уолтера, то пару раз насмехались надо мной. Если у них и есть какие-то ожидания по поводу будущего нашего вида, они предпочли бы поскорее увидеть нас мёртвыми».
И снова повисла пауза. Очевидно, люди в зале предпочитали думать прежде, чем говорить. И всё же кто-то спросил: «Как думаете, они решат избавиться от нас, если мы зададим вопрос, который их разозлит?»
«Я правда не знаю, что ответить. Мне кажется, они просто проигнорируют его, как и раньше. Вряд ли нашу судьбу решит неправильный вопрос, даже самый дурацкий». Я замолчал в ожидании ответа Уолтера или кого-то из присутствующих. «Конечно, я могу ошибаться» — добавил уже тише.
Кто-то поинтересовался, задавал ли я неуместные или дурацкие вопросы раньше.
Я признался, что да, задавал, и не раз.
«И мы ещё живы…»
«Пока — да».
Председатель кратко резюмировала: «Похоже, у нас нет выбора, кроме как продолжить общаться с Баллоками такими, какие мы есть, чтобы добыть как можно больше информации и составить план, как нам быть дальше. На мой взгляд, мы должны идти вперёд осторожно, но настойчиво и без промедлений. Неведение ещё не решало ни одной проблемы. Что думаете?».
Последовала короткая дискуссия о сопутствующих рисках и опасностях, где было решено, что свободная и открытая беседа с Уолтером не только стоит риска, но и крайне необходима. Когда мы пришли к единому решению, председатель продолжила: «Ещё один ключевой вопрос перед тем, как мы продолжим собрание: если Уолтер сейчас не с нами, знаете ли вы, доктор, где он может быть и в каких формах?»
«Они могут принять форму насекомого и сидеть где-то на полу. Или бактерии. Или…» — добавил я многозначительно — «они могут занять свободные клетки нашего мозга и мы этого даже не заметим».
Все снова настороженно осмотрелись. Кто-то спросил: «Им обязательно нужно вселяться в кого-то или во что-то?»
«Понятия не имею. Но могу у них спросить».
«Они путешествуют по Космосу на луче света?»
«Даже этого я не знаю. Но мне не довелось наблюдать каких-то вспышек или зеркал при их появлении. Может, им удалось использовать для путешествий что-то ещё».
«Окей, достаточно спекуляций. Давайте вернёмся к работе».
Следующие два часа мы изучали список, меняя формулировки вопросов. К концу совещания список вопросов свёлся к одному: «Чего конкретно хотят от нас Баллоки?».
Все остальные вопросы зависели от ответа на первый. Осталось только обсудить, как я смогу контактировать с Уолтером, если захочу о чём-то спросить.
«Думаю, они сами выйдут на контакт» — это всё, что я мог сказать.
Прежде, чем мы закончили обсуждение, человек с объёмной чёрной бородой — профессор университета на Среднем Западе, отдалённо напоминающий Оливера Сакса[49] — отметил, что Уолтер шёл со мной на контакт трижды: один раз на парковке и дважды — на заднем дворе моего дома. Он предположил, что будет разумным вернуться туда, если захотим передать им информацию. При этом все остальные не должны находиться на газоне. Мы признали это вполне логичным предложением.
«А как быть с камерами наблюдения?» — спросила женщина, выступавшая ранее — «Может, Баллоки будут против того, чтобы за ними следили?»
«Следить не за чем» — напомнил я ей — «Разве что за тем, как я разговариваю сам с собой».
В конце собрания меня предупредили, что я должен позвонить Майку или председателю как только Баллоки выйдут со мной на связь.
День близился к концу. Мне следовало посетить ещё одно совещание. В мозговом центре собралась группа, отвечающая за мою подготовку к речи. На этот раз цвет стен был голубым, а за столом сидела другая группа «экспертов». Я уже был измотан и почти не слушал дискуссии. Председателем был психолог с нервным тиком, который специализировался на публичных выступлениях. Также присутствовали раввин[50] и комедиант, которые должны были научить меня лучше контактировать с аудиторией. Подозреваю, дискуссия была увлекательной, если вы любите шутки про то, что умершим людям ставят клизмы, потому что они «не могут навредить». Я тоже пару раз пошутил, но, похоже, неудачно. Под конец собрания участники пришли к заключению, что мой страх перед публичными выступлениями совершенно нормален, что завтра эксперты поработают над моей дикцией и подачей. Идея была в том, чтобы внушить мне уверенность, что я могу хорошо выступить где угодно, даже в ООН. Я сонно кивнул и собрание закончилось.
